0°C
Мысль, сказанная вовремя, сколь бы убога она ни была по содержанию, вполне может стать очередной ступенькой в карьерном прыжке. Главное — выбрать нужное время, чтобы мысль прозвучала громко, отчетливо, доступно для избирателей. И место, чтобы эхо мысли звучало долго и радостно, услаждая авторский слух.
Так думал депутат Олег, томясь от безделья и впадая в тоску от бессмысленности существования. За окном шумели елки, сбрасывая последние новогодние украшения. В стенку аквариума билась рыбка, предчувствуя близкое предательство хозяина.
С мыслями все было неплохо. Вот, например, идет Олег по городу и видит яму. Яма сама по себе — факт банальный. И вряд ли может стать объектом усиленной мыслительной деятельности депутата. Но бережно упакованная в фото с нужного ракурса, нежно взлелеянная мечтами о предстоящем народном хайпе, яма превращается в грозное оружие, несущее опасность тем, кто яму эту, в отличие от Олега, вовремя не обнаружил.
Или, например, столб. Что может быть проще столба? Разве что яма, не украшенная Олежкиными фантазиями. Но наклонившийся столб, не замеченный вовремя и не исправленный специально обученными этому людьми, становится предметом бурных дебатов и ярых обсуждений. Неплохая мысль — столб, не правда ли?
Хорошо чукчам, — думал Олег, глядя на заходящуюся в истерике рыбку. — Юрта вижу — юрта пою. Помойку вижу — о помойке рассказываю.
Олег чукчей не был. Но мыслил вполне по-чукотски. Не яма, так столб. Не столб, так помойка. Не помойка, так еще одна яма. Выбор, конечно, не самый широкий, но мало ли до чего в городе руки у власти доходят не сразу. Ходи, мысли, выбирай ракурс, фотографируй, выкладывай в соцсетях.
Такая последовательность действий Олега вполне устраивала. Не устраивало его отсутствие разнообразия.
Что бы еще такое придумать, чтобы и оригинально было, и напрягаться сильно не приходилось? Мысль уплывала из рук и никак не хотела формироваться в образ. Рюмка чая не помогала. Олег постучал по стенке аквариума. «Сиди, Олег, я сама открою», — тут же откликнулась рыбка и, вильнув хвостом, уплыла в самый дальний и темный угол. От греха подальше.
Жаль, что рыбка не золотая, — расстроился Олег и открыл социальные сети. Что тут у нас делается в виртуальном мире грез и скандалов? Красивые фоточки города. Не то! Трогательные истории любви и предательства. Не по моей депутатской теме! Пожары и дорожные происшествия. Банально! Ремонты дворов и строительство детских садиков. Слишком позитивно!
Рыбка пускала радужные пузыри. Хорошие новости Олега не радовали. Но тут чистейшей воды бриллиантом сверкнул заголовок — городу дают деньги на празднование тысячелетия.
Олег задумался. Город есть, деньги есть, тысячелетие есть. Есть еще академики и краеведы, историки и археологи. Власть местная, губернатор… Одного в этой новости нет — меня любимого. Непорядок.
Вот она — золотая жила! — обрадовался мысли Олег. Одна беда — писать текст надо. А с этим проблема. Друг Юра, журналист, порядочно задержался за очередным обильным столом, где накладывают, не глядя, и наливают, не спрашивая. А писать-то надо срочно, уже все почти решили и скоро окончательно закроют вопрос!
Уходящий вагон тысячелетия грозил скрыться за поворот истории. Рыбка с немым упреком взирала на Олега из-за толстой стенки аквариума.
Олегу стало стыдно. Депутат я или где? Чукча может, и я могу!
Олег сел за компьютер. Тысячелетие не вытанцовывалось. Столб и ямы казались родными, доступными и надежными, тысячелетие — чужим и незнакомым.
А не все ли мне равно, сколько лет городу? — задумался Олег. Так и напишу — мне все равно, а столб роднее. И ямы. И помойки. И всякие разные беспорядки, которые я вижу. Пусть немедленно все уберут, все сделают, все вычистят-вылижут. А я погляжу, как работают. Проконтролирую и нафотографирую. С нужным ракурсом и правильным фокусом.
Что бы еще такого добавить для соли? Олег заканчивал текст, получившийся большим, но не очень логичным. Логики могла добавить мысль о том, что праздник этот бесполезный и городу от тысячелетия ничего не прибудет.
Олег вновь задумался — такая у него была привычка. С одной стороны, пишут, что деньги на юбилей уже дают. Вон, Коммунистическую площадь собираются ремонтировать. Принялись за старую биржу. Готовят к ремонту Приволжский парк. Намереваются ставить новый фонтан на площади имени легендарного директора, фамилию которого Олег никак не мог вспомнить. Строят еще какие-то планы.
С другой стороны, денег этих Олег не видел. А раз не видел пачки хрустящих бумажек, сложенные в кубышку под названием «бюджет», то их, может, и не было?
Напишу, что денег нет и не будет. Кто там из моих избирателей станет разбираться, правда это или ложь. Написано — не вырежешь, слово не рыбка, за хвост не поймаешь, или как там в русских пословицах и поговорках?
Олег закончил труд и сразу кинул его в соцсети. Рыбка вильнула хвостом, охотно веря в Олега, его знание финансов и народного творчества. Академики, притихнув, курили в сторонке. Историки утирали слезы и падали в обморок. Археологи божились навек забросить лопаты. Рыдающие финансисты лишали город денег. Коммунистическая площадь рушилась на глазах вместе с планами развития и восстановления. Столбы гнулись под тяжестью ответственности перед Олегом. Помойки множились и переполнялись.
Олег вытер пот. Дело сделано — пей смело, вспомнил он очередную народную мудрость, и с чувством выполненного долга отправился искать потерявшегося друга Юру, журналиста. Круглый глаз рыбки пустил слезу умиления. Но ее уже никто не видел.
