Местное самоуправление в Рыбной слободе XVII века

Семнадцатое столетие, в отличие от предыдущих, оставило историкам Рыбинска достаточно внушительное и разнообразное количество письменных документов. Их не менее четырех десятков, и около половины из них еще ждут публикаций и детальных исследований. Некоторые из источников дают интересную информацию о том, как осуществлялось местное самоуправление в Рыбной слободе.

Самоуправление и налоги

Статус жителей слободы впервые был зафиксирован в конце событий Смутного времени, в одной из грамот князей Шехонских 1612/1613 гг. В это время он соответствовал уже городскому — слобожане именовались «посадскими людьми», а не только «рыбными ловцами». Посадские люди, как и сельские жители, издавна имели права на местное самоуправление.

Само местное самоуправление в средневековой Руси так или иначе подчинялось целям государственным. Главная его функция — организация уплаты жителями налогов («тягла»), а также в определенные периоды — поддержание общественного порядка (борьба с «разбоями» и поимка преступников для суда).

Во главе местного самоуправления стояли выбранные местным тяглым населением земские старосты, их еще называли «излюбленные головы», с присяжными помощниками — целовальниками, приносившими при вступлении в должность клятву — «целовавшими крест».

Принцип выборности земских старост и целовальников и в селах, и в слободах и посадах ввел в законодательство еще Иван Грозный во 2-й четверти XVI века, но восходит он к гораздо более древним векам.

Акцент на ответственности органов местного самоуправления за полноту сбора налогов связан с необходимостью обеспечивать финансирование войска и центрального аппарата управления с царским двором во главе.

Следует отметить, что проблема налоговых долгов попала на страницы источников уже в первые полвека истории Рыбной слободы, в записи 1527/1528 гг., обнаруженной в архиве Приказа Тайных дел XVII века. Тогда, при великом князе московском Василии III, совершить «тягловые правежи» в Рыбную слободу посылались специальные служилые люди из Москвы. Поскольку число дворцовых слобод и сел в Московском государстве было велико, очевидно, что такая практика не могла быть регулярной, продолжительной и эффективной. Гораздо проще было возложить коллективную ответственность («поруку») на слободской «мир».

Кому доверяли отвечать за слободской «мир»

Имена первых земских старост нам известны из документов 1-й половины XVII в. об уплате Рыбной слободой рыбного оброка в управлявший ей Приказ Большого дворца. В 1644/1645 гг.: «В рыбном оброке считан Рыбной слободы староста Буянко Селецкой». Спустя три года о возможности зачесть переплаты в счет оброка просит в челобитной на имя царя Алексея Михайловича «Рыбные ловецкие слободы староста Савка (Савва) Козлов». В документах об уплате рыбного оброка за 1648-1649 гг. указан отвечающий за полноту их уплаты земский староста Алексей Матвеев.

Повторяемость некоторых фамилий земских старост за разные годы указывают на то, что доверием слободского «мира» неоднократно облекались представители одних и тех же семейств. Например, упоминаемая в Писцовой книге Рыбной слободы грамота царя Федора Алексеевича 1677 г. адресована земскому старосте Ивану Селецкому, вероятно, родственнику упомянутого в грамоте 1644 г. Селецкого. В 1687 г. мирской приговор посадских жителей и рыбных ловцов записывает еще один представитель этого семейства — земский дьячок Михаил Селецкий.

Еще один пример — земские старосты Сыроежины, отец и сын. Никита Варламов сын Сыроежин возвращает князю Ивану Ухтомскому деньги, взятые взаймы рыбнослободцами в июне 1670 года. Через 28 лет, в 1698 г., его сын, Дмитрий Никитин сын Сыроежин, отчитывается в Москву о сборе Рыбной слободой денег на «корабельное строение».

В заботах о финансах и имуществе

Земские старосты и помогавшие им земские целовальники отвечали не только за полноту уплаты рыбного оброка и других налогов. От имени посадской общины они могли проводить различные хозяйственные и финансовые операции. Например, принимать «на баланс» имущество слобожан.

В числе грамот Рыбной слободы до нас дошли два документа 1681 и 1683 гг. — «отказные памяти». По первой из них в местную земскую избу посадский человек С. А. Бородулин передает («отказывает») свое дворовое место. По второй — часть своей дворовой «пустырной земли» передает в «мир» рыбный ловец Сидор Сопелин. «Отказное» имущество облегчало привлечение в слободу новых жителей, способных поселиться на переданных дворовых местах и платить с них налоги (подати).

В 1670 г. слободской посадский мир в лице земского старосты Сыроежина и его помощников — земских целовальников Филиппа Гаврилова и Осипа Никифорова — взял взаймы у князя Ивана Петровича Ухтомского шестьдесят рублей. Срок займа нам неизвестен, как и его цели. Но возвращать его пришлось слобожанам досрочно в связи с форс-мажорными обстоятельствами, как сказали бы сегодняшние юристы.

Поскольку родовая вотчина Ухтомских, село Сидоровское, было разграблено разбойниками, титулованному кредитору срочно потребовались средства на восстановление разрушенного хозяйства. Их князю Ухтомскому вполне могло хватить: в середине XVII века в Москве постройка небольшого дома обходилась примерно в 10 рублей серебром. Лошадь с телегой стоила 5 рублей, корова — 2 рубля, шуба из овчины — 40 копеек, овца — 20 копеек, курица — 3 копейки.

Другим примером трудов местного самоуправления является взятие Рыбной слободой у государства в откуп перевоза через Волгу на дороге из Углича в Белоозеро. Брать в откуп сбор платы за перевоз посадским людям повсеместно разрешили по Соборному уложению царя Алексея Михайловича 1649 года, но у Рыбной слободы это право появилось на 18 лет раньше. По условиям царского указа начиная с 1631 года сумма откупа за перевоз составляла 560 рублей, которые требовалось платить двумя частями два раза в год — к 1 марта и к 1 июля. В пер— вые годы отвечал за платежи откупных земский староста Евсевий Демидов. Понятно, что взимание этой суммы требовало хорошей организации перевоза, ведь только она могла дать требуемый доход.

С 1676 г. сумма откупа повысилась почти в 2 раза — теперь в казну необходимо было платить 1165 рублей 16 алтын 4 деньги. Но и с этой задачей рыбнослободцы во главе с земским старостой Василием Нестеровым справились отлично. До наших дней дошла отпись Приказа Большого Дворца о получении с Рыбной ловецкой слободы Ярославского уезда таможенных, кабацких «и с перевозу откупных денег» за первую половину 1677 года.

Как жили местные «чиновники»

Трудившиеся на ниве местного самоуправления рыбнослободцы вряд ли слишком выделялись особенным достатком среди своих соседей. Двор Земского старосты Василия Нестерова Писцовая книга в 1674-1676 гг. описывает как мало отличающийся от других дворов слободы: «молотчей рыбный ловец Васка Нестеров, вдоль двора 9 сажен без чети (примерно 20 метров), поперек 6 сажен с четью (примерно 13 метров), место огородное ево ж Васки Нестерова, вдоль 11 сажен без полутрети, поперек 6 сажен без трети…».

Таким образом, земский староста владел в слободе землей размеров чуть больше трех соток (вполовину меньше стандартного дачного участка в XX веке). Рыбинский исследователь Н. Постнова обращала внимание на то, что звание «молодший» в Соборном уложении 1649 г. — это низший из трех разрядов посадских людей (лутшей статьи, середней статьи, молотчей статьи). Деление горожан на эти разряды было прямо связано с их налогообложением. При этом земский староста промышлял не только ловом рыбы, но и торговлей: «В Рыбной же слободе площадь торговая, а торгуют один день неделе в субботу…, да возле той площади в ряду лавки… посадских людей…, место лавочное Васки Нестерова вдоль 2 сажени, поперек сажень, оброку 6 денег…» (3 ко— пейки серебром).

Низший чин в иерархии рыбнослободского местного самоуправления — земский дьячок, занимавшийся перепиской с вышестоящими властями, составлявший акты и договоры и по совместительству отвечающий за земские финансы. Его двор, согласно Писцовой книге Рыбной слободы 1674-1676 гг., упоминается в документах с 1631 года, был также невелик. Разве что наличие огорода говорит о том, что у хозяина двора нет времени на занятия рыбной ловлей или мелкой торговлей: «Земской дьячок Ивашка Сысоев, у него дети Мишка 14, Ивашка 4 лет (при переписях XVII века учитывалось только мужское население), вдоль двора и огорода 38 саженей с полусаженью, поперек 6 сажень с полусаженью, против двора в огороде вдоль 16 сажен с четью, поперек 6 сажен». То есть участок слободского земского дьячка с огородом составлял около 7 современных соток.

Полюбовный приговор

Особо важные вопросы жители слободы принимали совместно, «всем миром». Такое решение называлось «мирским приговором». До нашего времени дошел такой приговор, составленный в сентябре 1687 г. Поводом для его составления послужило бегство в марте 1687 года из Слободы двух рыбных ловцов. «Иван Гаврилов сын Щаплиевский» и Григорий Шапкин «с детьми оставили» пустыми свои дворы, а также облагавшиеся оброком торговые места: «Двор в Черемосском ряду пуст, а на дворе… хором: изба, перед нею сенцы, погреб с надпогребником, да баня; да у того ж двора огороды; да в ряду лавошное место мерою в сажень, да пожни… двор пуст в Волском ряду; а на дворе хором: изба, пред нею мост, сенник, баня, ворота, заборы и огороды, да в Калашном ряду полок…».

Обращает на себя внимание, что бежавшие не производили впечатление обнищавших и даже могли заниматься мелкой торговлей. Перед рыбно-слободцами встал вопрос о том, что делать с имуществом за сбежавших и как платить причитающиеся с беглецов подати.

В принятии решения участвовали земский староста Григорий Абросимов и 62 посадских жителя. Решение было зафиксировано земским дьячком Михаилом Селецким. Суть его была в отказе от индивидуального, частного приобретения или получения в залог имущества кого-либо из бежавших. Оно подлежало публичной передаче — «земскому старосте, переписав на роспись, взять в мир».

Если приобретение втайне от посадских властей имущества уже состоялось, приобретенное необходимо было безвозмездно передать в распоряжение слободского самоуправления. В число изымаемого имущества, помимо находящегося на дворе, входили лавки, лавочные места и рыболовные сети. В случае если беглец не вернется из Москвы или из «иныя городы» через год, его имущество земскими старостами должно быть продано, а вырученные деньги пойти на гашение налоговой недоимки.

Всем приходящим в земскую избу удостоверять сделки с недвижимостью предписывалось отчитываться о целях покупки: «A с сего числа что кому y кого купить двор, или лавку или какия иныя угодья, и тем людем в купчих в очиске имати порук (обязательство), что он продает и из Рыбные слободы бежать не хочет ли».

С мирским приговором должен был ознакомиться каждый земский староста, вновь заступавший на должность: «Сей наш полюбовный… приговор земским старостам впредь друг другу y перемены отдавать с роспискою, чтоб всем был ведом».

При этом большинство участвовавших в принятии решения не умели писать — из перечисленных в мирском приговоре 62 человек он был подписан только шестью, включая настоятеля Спасо-Преображенского собора Иакова «вместо детей своих духовных».

Тем не менее принятое «всем миром» решение, безусловно, выполнялось. Традиция мирских приговоров по важнейшим вопросам продолжила действовать и в следующем, восемнадцатом столетии.

Сегодняшним народным избранникам стоит поучиться у своих предшественников умению приходить к единому решению, воплощать совместно выработанное в жизнь, строго контролировать исполнение сообща установленного. Ведь именно такой ответственный подход к управлению Рыбной слободой сохранял главное, что есть в любом городе, — его посадскую общину, круг его жителей.