Документ 1527-1528 годов подтверждает непрерывность рыбинской истории

Одним из аргументов противников 950-летия Рыбинска стало утверждение, что истории Усть-Шексны и Рыбной слободы не связаны между собой. Что это события разных исторических мест на разных берегах Волги.

Оппоненты при этом апеллируют не столько к источникам, сколько к «здравому смыслу». Мол, никакого отношения средневековое поселение Усть-Шексна к Рыбинску не имеет, и только недавно оно попало в границы города. Ну, разве что сама слобода появилась как экономический противовес Усть-Шексне по воле великого московского князя в противостоянии удельным левобережным землям.

Противники утверждают, что ни в одном русском городе не было такого, чтобы народ с одного берега большой реки с сохранением названия переселялся. Мол, даже на родине Деда Мороза в Великом Устюге на одном берегу реки Юг город Гледен стоял, а на другом берегу на реке Сухоне потом уже Великий Устюг построили.

Жаль, что авторы таких умозаключений недостаточно внимательно изучали письменные источники. Опубликованные полвека назад устюжские летописи, рассказывая о древнем городе Гледен, упорно называли его жителей устюжанами, подчеркивая, что город — это горожане, на каком бы берегу они изначально ни жили и на какой затем ни переселялись.

Оппонентов юбилея почему-то не убеждают и археологические данные. Между тем они доказывали, что на рубеже XV-XVI веков площадь культурного слоя на левом берегу Волги при впадении в нее Шексны резко сократилась. На правом же берегу, в историческом центре города, культурный слой Рыбной слободы за короткий период занял территорию в 10 современных кварталов, от ул. Луначарского до ул. Средней Казанской. С такими размерами поселения логично связывать размещение при впадении Шексны в Волгу города Ribena Slaboda на изданной в Европе Карте русских княжеств 1526 г.

По большому счету, аргументов против возможности переселения жителей Усть-Шексны с левого берега на правый в Рыбную слободу, в общем-то, нет. Остается только внимательно проанализировать письменные источники и выявить информацию, которая подтверждает данные археологии и картографии.

Как в известиях XVI века отразился предыдущий век

На первый взгляд, письменные источники не сохранили точного упоминания, когда мог начаться зафиксированный археологами процесс перехода населения с одного берега на другой. Конфликт великого князя Московского Ивана III со своим братом Андреем Большим Угличским в 1474 г. привел к тому, что их мать, великая княгиня Мария Ярославна, передала Андрею свои приобретения — волости Усть-Шексну и Романов городок с их центрами. Братья целовали крест на договорной грамоте, обещая не вступаться во владения друг друга. Земным гарантом этого соглашения выступала их мать. Ведь еще в завещании их отца, великого князя Василия II Темного, она была уполномочена стать арбитром во всех конфликтах своих детей.

Главным приобретением угличского князя в результате подарка великой княгини были рыболовные угодья в нижнем течении Шексны и вниз по Волге между реками Пушма и Ить (от современных Рожновского мыса до окраины Ярославля). Основным способом ловли рыбы в то время были заграждения — езы, которыми перегораживалось все русло реки или его часть для ловли осетра и белорыбицы.

Вот как описывал езы на реке Шексне спустя столетие немец Генрих Штаден: «По реке Шексне нет городов и замков, но по дну забиты забои из бревен: на них ловится осетр, который идет из Каспийского моря и направляется к Белоозеру…».

Кроме этого, через Усть-Шексну проходил путь из Москвы на принадлежащее великому князю Белоозеро — как водный, так и сухопутный. Недаром летопись 1446 года сообщает, что здесь Волгу переходили вброд. Логично в таком месте соорудить таможню для обложения налогом проезжающих мимо торговых людей. Грамоты с 1475 по 1550 год говорят об Усть-Шексне как о месте взимания пошлин.

Против воли матери Иван III пойти не мог, но и с тем, что лучшие рыболовные угодья оказались в руках Андрея Большого, не смирился. А раз нельзя нарушить волю великой княгини, отдавшей строптивому угличскому князю земли по левому берегу Волги, то надо осваивать рыбные ловли с принадлежащего московскому князю правобережья — Ярославского уезда. Именно по этой причине в период с 1473 по 1485 год напротив входивших в удел Андрея центров волостей Романов городок и Усть-Шексна появились великокняжеские Борисоглебская и Рыбная слободы. То, что территория Рыбной слободы стала заселяться именно в последней четверти XV в., подтверждают и данные археологических раскопок в центре Рыбинска, проведенных Александром и Ириной Рыкуновыми.

Но первое письменное упоминание Рыбной слободы случилось спустя 20 лет в духовной Ивана III, датируемой 1504 годом. За 10 с лишним лет до этого Андрей Большой Угличский, арестованный по приказу своего старшего брата, погиб в заточении, а его владения были присоединены к великокняжеским. Это фиксирует завещание 1504 г.: Иван III передает своему старшему сыну, великому князю Василию III, не только Рыбную слободу: «Да сыну ж своему Василью даю… да Инопаж и з Сельцом, и с езом, что на Волзе под Рыбною слободою противу Инопажа и Сельца. Город Романов городок с волостьми, и с путьми, и з селы, и со всеми пошлинами». Ему также передается Усть-Шексна, население которой, вероятно, уменьшилось, но рыбный промысел в границах волости продолжался: «Да сыну же своему Василью даю Усть — Шокъсны по обе стороны погосты и з деревнями княж Васильевские и княж Семеновские Шохонских, и с езы, и с рыбной ловлею, и со всеми пошлинами».

Незамеченный документ в делах Тайного Приказа

Что происходило на обоих берегах Волги дальше, долгое время оставалось непонятным. Следующее общеизвестное упоминание Рыбной слободы относится к периоду на полвека позже — в 1553 году во время «Кирилловского езда» после посещения Углича «на Усть Шексны на Рыбную» едет царь Иван Васильевич Грозный. Это привело к тому, что долгое время рассказ об истории слободы XVI века был кратким и неконкретным. Это, в свою очередь, создавало ощущение, что до восемнадцатого столетия ничего примечательного в местной истории и не было. Сказывалась и своеобразная избирательность в публикациях документов. Тот же «Кирилловский езд» Грозного не попал на страницы «Сборника документов по истории Рыбинска», изданного в 1977 г., когда город отмечал 200-летие указа Екатерины II о переименовании его в уездный город Рыбной, что с позиции тогдашнего руководства страны рассматривалось как его основание.

Такой перерыв в известиях письменных источников делает актуальным поиск новых возможных документов с упоминанием Рыбной слободы XVI-XVII вв., или ее жителей. Причем этот поиск целесообразно было бы вести как в архивах, так и в публикациях XIX — начала XX века. И уже первые попытки такого поиска принесли свои плоды.

В конце XIX — начале XX вв. русские археографы и историки приступили к изданию документов Приказа Тайных дел, упраздненного после смерти царя Алексея Михайловича в 1676 г. Этот Приказ около 20 лет был личной канцелярией второго царя из династии Романовых и не был подконтролен Боярской Думе. Дьяк Григорий Котошихин, оставивший потомкам в эмиграции подробное описание Русского государства семнадцатого столетия, так описал это учреждение:

«Приказ Тайных Дел; а в нем сидит диак, да подьячих с 10 человек, и ведают они и делают дела всякие царские, тайные и явные; и в тот Приказ бояре и думные люди не входят и дел не ведают, кроме самого царя. А посылаются того Приказу подьячие с послами в государства, и на посолские съезды, и в войну с воеводами, для того что послы, в своих посолствах много чинят не к чести своему государю, в проезде и в розговорных речах, как о том писано выше сего в посолской статье, а воеводы в полкех много неправды чинят над ратными людми, и те подьячие над послы и над воеводами подсматривают и царю приехав сказывают… А устроен тот Приказ при нынешнем царе, для того чтоб его царская мысль и дела исполнилися все по его хотению, а бояре б и думные люди о том ни о чем не ведали…».

После смерти царя Алексея Михайловича Приказ Тайных дел был упразднен. Его дела передавались в другие приказы, при этом составлялась подробная опись передаваемых бумаг. В одном из документов о местнических делах и службах разных лиц XVI-XVII вв. сохранилась и была в 1908 году опубликована запись, содержащая второе после 1504 г. упоминание Рыбной слободы:

«Лета 7035-го [1527/1528] году посланы на Романовъ для денежнего збору изъ Дворца въ Борисоглебскую и въ Рыбную слободу для рыбныхъ ловель и техлавыхъ [тягловых] правежей Стефанъ Федоровъ сынъ Рагазинъ да князь Михаила Казловскои, да Степанъ Волковъ; а велено им о спорных делах писать на Романовъ к воеводе, к Михайлу Тухачевскому, да к губному старосте, х князь Степану Казловскому».

Публикаторы документов Тайного приказа включили в указатель географических наименований, упомянутых в документах, только Борисоглебскую слободу (нынешнюю правобережную часть Тутаева), забыв указать Рыбную. В результате более столетия запись была неизвестна исследователям рыбинской истории.

Тягловые правежи и рыбные ловли

Согласно обнаруженной записи 1527-1528 гг., одна из целей посылки служилых людей в слободы — «тягловые правежи», то есть взыскание недоимок самым распространенным способом — через телесное наказание должников. Правеж заключался в ежедневном, кроме праздничных и воскресных дней, битье на людном месте палками по икрам ног должника. При этом целью правежа зачастую было не погашение недоимки или погашение долга, а демонстрационный эффект.

С чем мог быть связан потребовавший проведения правежа факт тягловых недоимок в слободах, главным налогом с которых все привыкли считать рыбный оброк?

Из «Записок о Московии» австрийского посла Сигизмунда Герберштейна следует, что предшествующие обнаруженной нами записи 1525-1526 годы сопровождались последовательными природными катаклизмами — сначала обширной засухой, затем сильными морозами. Вполне вероятно, что климатические катаклизмы могли прямо повлиять на способность части населения Борисоглебской и Рыбной слобод в полном объеме платить налоги (нести тягло) и в результате накопить недоимки.

Кроме этого, посылка служилых людей касалась слободских рыбных ловель, улов с которых посылался ко двору великого князя Василия III. Его различные части, созданные для управления великокняжеским хозяйством, и назвались «дворцами». По источникам того времени, например, известны тверской, калужский, серпуховской, рязанский, дмитровский, углицкий дворцы, а также Большой Дворец.

Как правый берег управлялся из левобережного Романова

Но еще более интересной представляется посылка служилых людей не прямо в слободы, а «на Романов». А также упоминание во второй части записи о необходимости доклада по спорным делам ведавшему левым берегом Волги романовскому воеводе. И это при том, что и Рыбная, и Борисоглебская слободы, в отличие от Романова, находятся на правом берегу Волги, на территории Ярославского уезда, то есть, на первый взгляд, должны управляться из Ярославля!

Но в других источниках XVI века мы также неоднократно наблюдаем помещение Рыбной слободы в состав Романовского уезда и Пошехонья — то есть в пределы земель по левому берегу Волги!

В ноябре 1563 г. царь Иван Грозный произвел размен землями со своим двоюродным братом Владимиром Старицким, отдав ему взамен владений в Можайском уезде «город Романов на Волге и с уездом, опричь Рыбные слободы и Пошехония». В первой духовной грамоте (завещании) Ивана Грозного, написанной в 1472 г., и Рыбная, и Борисоглебская слободы опять оказываются вместе с Романовым и Пошехоньем: «Да сына же своего Ивана благословляю, даю ему Пошехонье, со всеми волостьми, и с путми, и селы, и с Рыбною слободою, и с Борисоглебской волостью против Романова города и с Пешехонским уезды, и езы, и со езовыми деревнями, и со всеми пошлинами и доходы, со всем по тому, как было при мне…».

Из сопоставления текста трех документов следует, что Рыбная слобода продолжала не только числиться в числе левобережных волжских и пошехонских владений сначала Василия III и затем Ивана IV. Она длительное время управлялась воеводской администрацией с левого берега Волги! Это могло происходить благодаря наличию переданных в нее от Усть-Шексны езов для ловли рыбы. А также перешедших в нее вслед за передачей рыболовных угодий ловцов из Усть-Шексны. Аналогичная ситуация в Борисоглебской слободе напротив Романова.

Перешли и название перенесли с собой

Выявленная запись 1527-1528 гг. дополняет собой ранее имевшиеся в письменных источниках доказательства перехода населения Усть-Шексны на правый берег, главным из которых был двойной топоним «на Усть Шексны на Рыбную» в сообщении Никоновской летописи о «Кирилловском езде» Ивана Грозного в 1553 г.:

«Того же лета…поехал царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси помолиться по манастрырям …государь сел в суды в Яхроме реке, да Яхромою в Дубну, да Дубною в Волгу…да оттоле на Углечь, да оттоле на Усть-Шексны на Рыбную, да Шексною вверх к Кириллу Чудотворцу, и оттоле царь и государь поиде опять Шексною вниз, да и Волгою вниз на Романов и въ Ярославль».

Носителями такого двойного топонима были перешедшие с берега на берег рыбные ловцы и их семьи. И только потом он мог попасть на страницы официальной летописи, составленной в XVI в. в кругах, близких к московскому митрополиту и молодому русскому царю.

Еще один важный момент — Никоновская летопись в числе посещенных Иваном IV мест упоминает только монастыри и города. Получается, что представления о Рыбной слободе как о сельском поселении рыбаков после анализа летописи и картографических источников XVI века должны быть пересмотрены.

Пройдет еще полвека — и шведский посол при московском дворе Петр Петрей впервые укажет сокращенное наименование Рыбной слободы среди городов и крепостей Севера и Верхней Волги, восставших в 1608 г. против Лжедмитрия II: «многие города и крепости, отложились от него, каковы: Вологда, Галич, Романов, Молога, Рыбинск …и многие другие, граждане и поселяне собрались в числе нескольких тысяч и везде нападали врасплох на поляков…».

Обнаруженный в издании дел Тайного приказа документ 1527–1528 гг. не просто заполняет полувековой хронологический пробел в потоке известий о Рыбной слободе шестнадцатого столетия. Он служит веским аргументом в пользу вывода о преемственности функций, населения и базы для хозяйственной деятельности от Усть-Шексны к Рыбной слободе. Это одно из ключевых подтверждений письменным источником непрерывности 950-летней рыбинской истории на обоих берегах Волги.

О преемственности Усть-Шексны, Рыбной слободы и современного Рыбинска неоднократно говорилось в письмах, направленных в 2018-2020 гг. Российской академией наук. Новый исторический источник начала второй четверти XVI в. поможет перейти от излишне политизированных и далеких от науки дискуссий к продолжению изучения истории нашего края и поиску новых данных о ней.