Все, кто живет в Рыбинске, рано или поздно слышат об академике Ухтомском. Да и как иначе? Такими людьми мог бы гордиться любой город. Все, начиная с родословной Алексея Ухтомского и заканчивая научными трудами в области физиологии, несет в себе местный патриотизм. Краеведческую гордость, если хотите.

Его называли «монахом в миру» — аскетизм и науку он предпочитал радостям обычной жизни. «Нутро мое предчувствует многие беды», — признавался он накануне революции в письме своему другу Варваре Платоновой. «Более испоганить нашу Русь уже нельзя, — читаем в другом письме уже 1917 года. — Русь перестала быть Святою, она покрыта нечистотою с головы до ног, она стала блудницею, она бесновата, опозорена, искажена…».

…Он родился 13 (25) июня 1875 года в селе Вослома Рыбинского уезда в родовом поместье князей Ухтомских (Рюриковичей) и стал прямым потомком Юрия Долгорукова в 23-м колене. Отец — отставной военный, мать — урожденная Анфимова. Кроме Алексея и умерших еще в младенчестве двух братьев, у них были дочери Мария и Елизавета и старший сын Александр, впоследствии еписком Андрей, личность, достойная отдельного описания.

Буквально через год после рождения Алексея передали на воспитание тетке в Рыбинск. Сестра отца Анна Николаевна, по словам будущего ученого, была ему «главной воспитательницей и спутницею вплоть до ее кончины в 1898 году». В Рыбинске Алексей учился в классической гимназии.

В 1888 году, не окончив полного курса гимназии, по настоянию отца и матери он поступил в Нижегородский кадетский корпус, где уже учился его старший брат. В корпусе проявился его интерес к науке. Помог в этом Иван Долбня — преподаватель математики, знакомивший учеников с широким спектром проблем естествознания. Позже Ухтомский назовет его «учителем мысли».

В кадетском корпусе Ухтомский увлекся не только физико-математическими дисциплинами, но и философией, психологией, этикой и литературой. К 18 годам он уже хорошо был знаком с трудами Аристотеля, Декарта, Спинозы, Фейербаха, Джемса, Гегеля, Ницше, Канта и других ученых и философов.

В 1894 году Алексей Ухтомский поступил на словесное отделение Московской духовной академии, где уже три года учился его старший брат. Этому решению предшествовала случайная встреча с Иоанном Кронштадтским на волжском пароходе, когда мать везла сыновей на каникулы в родовое поместье. После долгих бесед с Иоанном Кронштадтским Александр и Алексей приняли одинаковое решение стать священниками.

Годы, проведенные в Духовной академии, Ухтомский считал счастливейшими для своего духовного совершенствования. Тема его диссертации — «Космологическое доказательство Бытия Божия». В ней выдвигается тезис о неограниченных возможностях человеческого разума, об уникальности каждой личности.

В академии у Ухтомского появляется идея выявить естественнонаучные основы нравственного поведения людей, найти физиологические механизмы, с помощью которых складывается и развивается все разнообразие человеческой личности. Ухтомский становится кандидатом богословия.

Окончив академию, он, в отличие от брата, отказывается от церковной карьеры и переходит в православное старообрядчество, так как имение Ухтомских Вослома всегда было населено старообрядцами-филипповцами.

С 1899 года Ухтомский был вольнослушателем на Восточном факультете Санкт-Петербургского университета, где овладел древнееврейским языком. А на следующий год он стал студентом физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Началось время физиологии.

В 1902 году начал специализацию при профессоре Н.Е. Введенском. С 1909 года вел с ним совместную работу над рефлексами антагонистов.

В 1911 году Ухтомский защитил магистерскую диссертацию по теме «О зависимости кортикальных двигательных эффектов от побочных центральных влияний», в которой изложил результаты пятилетних опытов. В ней был впервые выражен принцип доминанты.

Ухтомский хотел обосновывал схему физиологических процессов, которые объясняли бы идею развития организма, описание его направленного активного поведения и способы волевого регулирования этих процессов человеком, ведь доминанта присуща всем живым организмам, но лишь человек может взять ее под контроль.

После защиты диссертации в течение пяти лет он читал курс лекций в Психоневрологическом институте (ныне медицинский университет имени И.И. Мечникова). А в декабре 1917 года, после участия в Поместном соборе, Ухтомский уехал в Рыбинск, где прожил в родном доме почти весь 1918 год. Время проводил за чтением религиозной литературы и работой на земле. В конце 1918-го дом был национализирован. Затем здесь провели обыски и изъяли часть вещей.

Охранительные бумаги университета и Петросовета, членом VI созыва которого он был избран от университета, помогли Ухтомскому оставить за собой две комнаты в доме — «по размеру и характеру не являющиеся буржуазными».

Но уже 30 ноября 1920-го он был арестован, по его признанию, из-за неосторожности при разговорах в научном обществе. Та же бумага от Петросовета спасла его от немедленного расстрела, и Ухтомский был отправлен в Ярославский политический изолятор, затем в Москву в особое отделение ВЧК на Лубянке.

В заключении он читал сокамерникам лекции по физиологии. В конце января 1921 года благодаря хлопотам друзей-ученых был освобожден с сохранением за ним бывшего дома и возвращением вещей. Однако в Рыбинск больше не вернулся. Хотя возможности были. Летом 1926 года рыбинский краевед Алексей Золотарев предложил ему выступить в Рыбинске с лекцией о доминанте. Однако Ухтомский ответил отказом, причины которого изложил в письме:

«Я не очень ясно представляю себе ту рыбинскую аудиторию, перед которой мне пришлось бы сейчас говорить. Аудитория Рыбинска, с которой мне хотелось бы говорить, частью лежит на дорогих мне кладбищах, частью задавлена «большинством», настроенным для меня чуждо, частью же не народилась. Поэтому пока я не уверен в том, чтобы было полезно говорить до конца! Об этом говорит мне сам принцип доминанты: господствующее настроение найдет возможность питаться и на счет чужих для себя импульсов, пока не изживет себя в своем собственном самоутверждении».

После смерти Введенского он принял под свое начало кафедру физиологии человека и животных Петроградского университета. Тогда же начал публичные выступления с обоснованием принципа доминанты как нового учения о работе мозга, сделал доклад на II Всесоюзном съезде психоневрологов и физиологов нервной системы, на котором выдвинул принцип доминанты как один из основных факторов центральной иннервации.

С 1935 года Ухтомский был директором основанного им Института физиологии ЛГУ, руководителем электрофизиологической лаборатории АН СССР, заведующим биологическим отделением Ленинградского университета. В 1931-1938 годах — президентом Ленинградского общества естествоиспытателей. Кроме университета, преподавал физиологию в Институте Лесгафта, в психоневрологическом институте и на рабфаке Ленинградского университета. В 1932 году награжден премией имени В.И. Ленина. В 1933-м избран членом-корреспондентом, в 1935-м — действительным членом Академии наук СССР.

Ухтомский владел семью языками, разбирался в богословии, философии, политэкономии, архитектуре, был живописцем и иконописцем, играл на скрипке.

В 1941 году он остался в блокадном Ленинграде, участвовал в организации работы ученых на нужды обороны, руководил актуальными для военного времени исследованиями по травматическому шоку.

Он умер 31 августа 1942 года, не успев прочитать подготовленный за неделю до смерти доклад «Система рефлексов в восходящем ряду». Похоронен на Литераторских мостках.

Доминанта — устойчивый очаг повышенной возбудимости нервных центров, при котором возбуждения, приходящие в центр, служат усилению возбуждения в очаге, тогда как в остальной части нервной системы широко наблюдаются явления торможения

«Сравните ваши переживания, когда вы встречаете вновь в вашей памяти давно знакомый вам образ конуса. Вы знаете, что кроме известных вам геометрических свойств, в нем не найдете ничего нового, и, использовав его для данного момента, вы откладываете его в склады памяти без всяких перемен. Конус для вас, так сказать, решенный интеграл, успокоенный, зафиксированный, навсегда однозначный препарат, лишенный всего «субъективного».

Сравните, с другой стороны, ваши переживания, когда после разлуки вы встречаете старого друга. Все прежние волнения переживаются вновь, жадно избираются новые впечатления, и, когда прежний друг уходит опять, вас удивляет, как образ его переинтегрировался для вас, — от того ли, что вы сами изменились, от того ли, что он оказался теперь не тем, что вы о нем думали. Друг остался для вас волнующим мучительным образом, наполненным «субъективными» оценками.

Старая доминанта возобновляется или для того, чтобы при новых данных обойтись при помощи старого опыта, или для того, чтобы по новым данным переинтегрировать старый опыт».

Алексей Ухтомский, «Доминанта и интегральный образ», 1924