Прокурор — не женская профессия. В ней нет места сочувствию и состраданию. В ней все должно подчиняться железной логике закона. Мужской и прямолинейной. Без учета индивидуальных особенностей каждого конкретного случая. Закон един для всех. Закон суров, но он — закон. Что там еще говорят пословицы народов мира?

Линии судьбы

Начитавшись в детстве детективов, где умные и кристально честные сыщики разыскивают кровожадных преступников с помощью дедуктивного метода и собственной сверхразвитой интуиции, Елена Смирнова сразу после школы поступила в Демидовский университет на юридический факультет. Собиралась стать советским пинкертоном. Ну, в крайнем случае, следователем по особо важным делам. Подвели не ум, честность, опыт и интуиция. Подвело зрение — медицинская комиссия не пропустила девушку на работу в милицию.

Разочарование — не то слово. Трагедия, которая в юности кажется фатальной.

— Может, и к лучшему, — вспоминает Елена Смирнова о том периоде сегодня. — Никто ведь заранее не знает, как сложится его судьба.

Никто не знает, но все свою судьбу строят. Или выбирают на развилках судьбы. В одну сторону пойдешь — в милицию попадешь, в другую… Профессиональная линия судьбы Елены Смирновой вывела ее после окончания вуза к рыбинскому моторостроительному заводу. В гражданском праве освоилась быстро. Но и хозяйственных споров хватила через край — собственники предприятия менялись, а это редко проходит без конфликтов.

После завода Елена некоторое время работала в юридическом отделе администрации Рыбинска. А однажды встретила знакомую из прокуратуры. Собственно, о прокуратуре Елена думала и раньше, но в те времена обязательным условием прокурорской работы было членство в КПСС. С партией у нее как-то не складывалось. «По идейным соображениям», — смеется она сегодня. И вот время идейно-партийных закончилось, и Смирнова поступила в Рыбинскую прокуратуру.

Тем временем линия личной жизни развивалась по своим законам. Замуж Елена вышла, будучи на втором курсе университета. Муж — первая и единственная ее влюбленность — работал, конечно же, в милиции. Сразу родила дочку Надю. Академический отпуск не брала, на вечернее отделение не переводилась. Сдала досрочно летнюю сессию, практику перенесла на август, и с ноября начала ездить в Ярославль ежедневно — спасибо бабушке, которая сидела с ребенком. Маша родилась, когда Елена уже работала на заводе.

Куда встроить линию судьбы, которая определяет настроение? Как совместить профессию, личную жизнь и собственные, сугубо личные желания, интересы, возникшие не сегодня, с которыми человек не может расстаться всю жизнь?

История увлекала Елену еще в школе. В какой-то момент она даже сомневалась, не связать ли с ней свою будущую профессию. Связать — не связала, но история все равно стала частью жизни. Работа заставляла часто бывать в Ярославле. А там, прямо напротив здания арбитражного суда, была расположена областная библиотека. Поэтому из Ярославля Елена возвращалась всегда поздно ночью. Шумеры, Древние Греция и Египет… От образов, возникавших в фантазии, захватывало дух. А потом была Оля Петрова. Это был редкий период в истории современного Рыбинска, когда местные краеведы не ссорились и не воевали за лидерство. Они проводили субботники на старых церквях, собирались на заседание краеведческого кружка в здании костела. «Наша тетя из костела», — так звала Олю Петрову маленькая Надежда Смирнова.

Оля рано умерла, но ее дело остановить уже было трудно. Круг людей, ею созданный, мог только шириться. Или, по крайней мере, не сужаться. На краеведческих заседаниях Елена Смирнова познакомилась с Рыкуновыми — Ириной и Александром, будущими руководителями Рыбинской археологической экспедиции. И с маленькой Надей поехали впервые на археологические раскопки под Переславль. Это была неолитическая стоянка, о которой и сегодня Смирнова вспоминает экспрессивно: «Это что-то!»

Затем каждый год — археологические раскопки на Усть-Шексне с Рыкуновыми. Она научилась копать. Да-да, копать в экспедициях надо учиться. Древнее поселение — не огород, где пашут лопатой, не разбирая. Здесь тщательно снимают сантиметровые слои земли в поисках артефактов. Здесь ночуют в палатках, а с раннего утра и до позднего вечера проводят в раскопе. И все трудности — за одну единственную находку, счастье которой искупает палящее солнце или проливной дождь.

Питерские пейзажи

Еще одной страстью Елены Смирновой стали путешествия. История, культура, архитектура — все это, прочитанное в книгах, требовало визуальных образов. Она ездила по России на электричках и поездах. Ездила сначала с маленькой Надей, затем и с обеими дочерьми. Маленькие и большие города, исторические места и архитектурные достопримечательности — они не мелькали мимо окон проходящего поезда. Они оставались для того, чтобы найти свое место в памяти человека.

Питер — город-музей. Город, где количество исторических воспоминаний человечества на квадратный метр превышает допустимые пределы. И однажды Смирнова уехала в Питер. Поводов для этого было несколько. Во-первых, в ярославской прокуратуре стало слишком много политики, и это Елену, мягко говоря, напрягало. Во-вторых, младшая дочь Маша выбрала Питер для учебы, и это придавало бегству практичную основу.

Питерская прокуратура мало отличалась от рыбинской. Те же проблемы, то же напряжение. Может быть, больше криминала, но меньше личных переживаний — люди в большом городе растворяются и не становятся близкими и родными. Три года, проведенные в прокуратуре Санкт-Петербурга, доказали, что проблема не в географическом месте, проблема в том, что нужно все время выбирать: помогать человеку или действовать по закону. А это далеко не всегда можно совместить. Остается сопереживание. И осознание своей беспомощности. Вот рыбинская (или питерская) бабушка, которая своим тяжким трудом заработала квартиру и приватизировала ее вместе с сыном. Сын свою долю продал и пропил. И сегодня бабушке подселяют чужих людей. Закон на их стороне, а чувства кричат о несправедливости. Этот постоянный гнет собственного бессилия заставляет искать отдушины. Наверное, поэтому — путешествия по России, история, археология. Наверное, поэтому — Питер с его суровым климатом, не менее суровой архитектурой и криминальным прошлым и настоящим.

От Питера Смирнова взяла все, что смогла. Все музеи и лектории, филармонию и питерские пригороды — все, что успела в промежутках между работой и семейной жизнью. В Питере она научилась рисовать.

Впрочем, рисовать она начала в детстве. Книжные образы просились на бумагу. Она иллюстрировала прочитанные книги, рисовала карандашом любимых героев. А в Питере нашла изостудию и освоила акварель и масло.

Сегодня в рыбинской квартире Смирновой стоят картины. Она их редко показывает и еще реже дарит. «Не нарисовалась», — смеется Елена, и достает натюрморт. Холодные тона, суровые краски — «Солдатская пасха». А это — «Питерский пейзаж в восточном стиле» — теплый и яркий Санкт-Петербург, который, наверное, хотели бы увидеть многие. Рыбинские пейзажи, натюрморты, и всего один портрет — младшая Маша с ребенком. Первая внучка.

Стимул к поиску

— А сколько всего внуков?

— Трое, две девочки и мальчик. Но скоро будет три девочки — Надя вот-вот родит.

— Бабушкой работаете?

— Мне эта работа нравится. Впрочем, как и основная.

— А как совмещать все удается?

— Вот когда все нравится, тогда и удается.

— Путешествовать бросили?

— Да что вы! Учу иврит, собираюсь съездить в Израиль к сокурснице.

— Иврит-то зачем? В Израиле на русском говорят.

— Когда едешь в чужую страну, местный язык хотя бы немного стоит изучить. Я когда в Париж собралась, французский изучала.

— И как Париж?

— Я увидела то, о чем с детства читала в книжках — этим все сказано. Для меня все путешествия — это как создание визуального образа прочитанного или услышанного. И общение. Мимолетное, легкое, ни к чему не обязывающее. Как с попутчиками в электричке. Слегка, но остаются в памяти надолго.

— А прокурорская работа? Она как-то вписывается в график жизни?

— Это жизнь вписывается в график работы. Я иногда думаю: если бы не прокуратура, наверное, многого бы в моей жизни не было. Она как стимул к поиску отдушин. Много бумажной работы — но она не несет такой нагрузки, как общение с людьми. Общение эмоционально. Причем, часто — негативно. Сегодня молодежь осознала свои права, но не научилась обязанностям. А стариков просто жалко. Вот, наверное, всю жизнь и ищу компенсацию в путешествиях, истории, архитектуре, рисовании, музыке. В детях и внуках.

…Все-таки, прокурор — не женская профессия. И вышивки-вязания-рисования привязать к ней довольно трудно. Но, видимо, можно. Как можно совместить прагматичность закона и романтизм искусства. Пусть не в работе, а в жизни, где работа — только часть ее, и где такие разные линии профессионализма, семьи, увлечений пересекаются в одной судьбе. Прокурора, который умеет сопереживать, путешественника, который видит прочитанное, художника, которому всегда мало красок. Как в судьбе прагматичного романтика Елены Смирновой, помощника Рыбинского городского прокурора.