История не знает сослагательного наклонения. Еще она не умеет прогибаться под усилиями тех, кто желает ее переписать. Нам могут нравиться события прошлого, или мы можем от них приходить в негодование. Истории все равно. Она терпит эмоции ровно настолько, насколько они имеют отношение к дню сегодняшнему.

Вот мы с восторгом читаем о купцах Рыбинска, их образованности, коммерческой хватке, умении делиться деньгами с городом. А вот с негодованием узнаем о том, как сотнями гибли в Рыбинске младенцы, в 18 веке отдаваемые нищими матерями в рыбинские дома приюта. Эти наши современные жгучие чувства оставляют холодной нашу историю. Другой вопрос — стоит ли знать то, что было? Стоит ли расстраивать себя истинным положением вещей, не приукрашивая факты и не предполагая «что было бы, если бы…» Так или иначе, но наше прошлое нельзя изменить. Его можно только принимать таким, каким оно было, не осуждая недостатки и не преувеличивая достоинства.

…28 мая 1917 года в Рыбинске началась демонстрация женщин, протестующих против городской Управы, которая не обеспечивает город продовольствием. У памятника Александру II состоялся бурный митинг. Исполняющий обязанности городского головы В.Г. Девяткин, бывший городской голова К.И. Расторгуев, начальник городской милиции эсер П. А. Троицкий пытались успокоить собравшихся. Но разъяренная толпа ничего не хотела слушать. Дело шло к самосуду. Лишь под охраной солдат Девяткина и Расторгуева удалось вывести с площади невредимыми. После этого Девяткин подал в отставку. А 6 августа 1917 года в Рыбинске состоялись демократические выборы в городскую Думу, в которых участвовали все граждане без учета имущественного ценза. В том же месяце Дума выбрала Управу, в которую вошли два эсера, большевик, меньшевик и еще несколько человек.

Попытавшись исправить тяжелое экономическое положение Рыбинска, Дума взяла кредит в пятьсот тысяч рублей. Но стремительно нараставшая инфляция «съела» эти деньги в считанные недели. К экономическим трудностям добавлялся рост преступности, с которой городская милиция не справлялась. Для самозащиты на предприятиях города начали создавать боевые дружины. В то же время в городе шли рабочие забастовки.

Октябрьский переворот в столице Рыбинская городская дума не признала. Но это уже не имело никакого значения. Дума не обладала ни властью, ни экономических способов влияния на обстановку в городе.

Даже с помощью солдат удержать порядок в городе стало невозможно. 6 декабря толпа из пьяных рабочих, солдат, учащихся, интеллигентов разгромила Государственный винный склад, расположенный на территории современного военного завода №190. На складе имелись шесть емкостей, каждая по 15000 ведер, наполненных спиртом. Толпа ворвалась на территорию, кто-то выстрелил в емкость, кто-то бросил не потушенный окурок. Горящий спирт огненной лавиной скатывался в речку Коровку. После пожара разъяренная пьяная толпа хлынула на улицу Крестовую, где начался грабеж магазинов. После этого Совет вынужден был признать боевые дружины предприятий, названные Красной гвардией, чтобы привлечь их к охране порядка в городе. Но и это не помогло…

23 января 1918 года исполком Рыбинского совета рабочих и солдатских депутатов отправил срочную телеграмму в Петроград, в политический отдел при Верховной Морской коллегии: «Во имя революции немедленно дать отряд матросов для ликвидации беспорядков, представляющих угрозу советской власти в Рыбинске». 26 января отряд моряков был в Рыбинске. На улицах города выставили патрули с заданием: не допускать никаких скоплений людей, арестовывать всех сопротивляющихся и подозрительных лиц. В купеческих домах и на волжских баржах провели обыски и реквизировали в пользу города обнаруженные запасы зерна.

Совет рабочих и солдатских депутатов, большинство в котором составляли меньшевики и эсеры, распустили. Расформировали находящийся в городе и фактически разложившийся полк тяжелой артиллерии. Эти артиллеристы и были инициаторами разгрома винного склада. Назначили выборы нового совета. В новый Рыбинский совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов были выбраны только большевики и левые эсеры, — единственная партия, с которой большевики пока сохранили сотрудничество. 2 марта 1918 года новый Совет собрался на свое первое, организационное заседание. Этот день считается днем установления Советской власти в городе Рыбинске.

Спустя полтора месяца в Рыбинске начали бастовать рабочие-железнодорожники, требуя улучшить продовольственное снабжение. Вооруженная колонна бастующих подошла к исполкому, который находился в здании биржи, и направила пулеметы на входные двери. Когда председатель Совета эсер Павел Белов вышел на ступени здания, его начали бить. В мае 1918 года Белова освободили от должности председателя исполкома Рыбсовета, избрав на это место большевика В. Жолобова. В августе из состава Совета исключили всех эсеров. С тех пор главами самоуправления в Рыбинске при советской власти будут только коммунисты.

Рыбинск. 1918 год. Рабочие железнодорожных мастерских

31 августа 1018 года исполком совдепа принял решение о проведении в Рыбинске акции «Красного террора». В ночь с 4 на 5 сентября рыбинских купцов выводили из домов и расстреливали без суда и следствия прямо во дворах их домов. Трупы не разрешали убирать в течение трех суток — акция устрашения должна была наглядно демонстрировать, как поступает со своими врагами Советская власть. Исполком принял решение о публикации списков расстрелянных в Рыбинске течение «красного террора». Газета «Известия Рыбинского исполкома» в 1918 году писала (орфография сохранена):

«В сегодняшнем нумере «Известий» опубликован список буржуазии, разстрелянной Чрезвычайным штабом по проведению в жизнь массоваго краснаго террора.

Проглядывая бегло этот список, мы видим в нем фамилии тех паразитов и угнетателей трудового народа, которые всю свою жизнь здесь в нашем Рыбинске и его округе пили народную кровь и сосали его соки…

В этом списке мы встречаем тех пауков, которые под сенью Романова сплели искусную паутину эсплоатации к наживе, отращивали себе животы за счет трудового народа.

Это все местные вампиры…
Не мешает на некоторых из них остановить свое внимание, чтобы твердою пролетарского рукою вбить осиновй кол , как память о их деяниях…

Ну кто из рыбинских товарищей рабочих не знает, например хотя бы Головкина, этого эксплоататора заводчика, на тяжелом труде рабочих нажившаго состояние. Кому не знакома фигура рукоприкладчика Жилова, который, мало то, что постоянно выматывал все силы из рабочих, еще и «развлекался», когда найдет на него «раж», рукоприкладством…

Это был матерый буржуй, бешенаго нрава; типичный самодур из коллекции Островскаго.
Он бил беззащитных и угнетаемых им рабочих по чему придется: по физиономии, по рукам, по животу…
Одним словом, это был изверг, от котораго стоном стонали эксплоатируемые им «рабы-рабочие».

Далее мы видим в списке несколько бывших местных «королей биржи», про которых так красиво и звучно поется в нашей рабочей марсельезе:
«Голодай, чтоб они пировали,
Голодай, чтоб в игре биржевой,
Они совесть и честь продавали!
Чтоб глумились они над тобой…»

Это они в тиши своих коммерческих кабинетов обделывали свои темные делишки…
Это они взвинчивали цены на предметы потребления…
Эти ужасныя, обжорливыя лабазныя крысы, брюхатыя, толстомордыя, набивали свои сундуки золотом, без меры эксплоатируя несчастных рабов капитала…
Это они, лицемерно приткрываясь именем Бога, строили ему храмы, а для детей пущенных ими по-миру родителей устраивали приюты…
Это они, эти титы-титычи — ставили всем «с в я т ы м» пудовыя свечи, поддерживали благолепие храмов, обдирая все и всех кругом…
Есть в этом списке довольно интересная фигура — это некий Мнацаканов, или, как его называли, «Мнацакашка».
Это типичный спекулянт, это хитрый паук-пройдоха, у котораго по баснословно бешеным ценам можно было купить все, что угодно…
Про него даже говорили, что он был одно время поставщиком «живого» товара…
Остальные — кадеты и «октябристы».

Словом, в этом списке фигурируют все те, кто против нас. Наши бывшие паразиты и дармоеды…
Рыцари из «белаго» стана, «притихшие» в первые дни октябрьской революции, но потом, соорганизовавшись благодаря нашей снисходительности, устроили нам ряд возстаний…
Безумцы, напрасно лелеявшие дикую мысль о возврате к «доброму» прошлому…

Пусть знает буржуазия, что для нее к прошлому нет возврата…
С будущими белогвардейцами и наймитами и всеми, мешающими строительству нашей свободной жизни, мы будем еще безпощаднее. Железная рука пролетариата не дрогнет в борьбе со своими кровными врагами…

Мертвая петля, затянутая на шее буржуазии, все крепче сжимает ее в своем железном кольце…
Ей уже никуда не уйти от должнаго возмездия.
Пусть знают все, идущие против нас, что дни их могущества и власти сочтены…
Объединенный пролетариат всего мира поможет нам довести начатое дело до логическаго конца…
Борьба со всем старым миром разгарается. Эта борьба рабов с властелинами. Эта борьба пролетариата с буржуазией всего мира приведет нас к великой конечной победе.

Мы не отступим не на шаг…
Мы будем безпощадны и неумолимы…
Ибо прошлыя поколения замученных и вечно голодных рабов властно требуют от нас мести к тем, кто пользуясь безправным положением бедняков безпощадно их эксплоатировал и унижал…
Мы не отступим ни на шаг…
Пусть знают…»

В начале 1919 года Рыбинский исполком в полном составе арестовали. Но не за «красный террор», а за «превышение служебных полномочий», как говорилось в официальном обвинении. Дело было настолько важным, что его рассматривал Московский революционный трибунал. 7 августа 1919 года газета «Известия Рыбинского исполнительного комитета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов» опубликовала статью «Дело Рыбинского исполкома»:

«18 июля в Московском революционном трибунале после восьмидневного разбирательства закончилось слушание дела Рыбинского исполкома. Обвинитель охарактеризовал Рыбинск как «больное место» Советской республики. Установилась диктатура не рабочего класса, а диктатура нескольких лиц, все принуждены были молчать, ибо никто не мог поднять голоса против диктаторов. Между последними существовала круговая порука. Действовали они по заранее обдуманному плану, преступные дела одного прикрывались другими и круговая порука была обязательна…»

Ревтрибунал приговорил двоих членов исполкома Рыбинска к расстрелу, одного — к 20 годам лишения свободы, остальных — к заключению на срок от 10 до 5 лет.

Тем временем в Ярославле проводилась кампания по расстрелу гимназистов — их определяли по форменным фуражкам, а когда их перестали носить, вычисляли по прическе, осматривая волосы и выискивая рубчик от фуражки. Писательница Тэффи в своих воспоминаниях рассказывает о том, какой ужас наводила комиссарша в городе Унече в 1918 году. Она ходила с двумя револьверами и шашкой и лично фильтровала выезжающих беженцев, решая, кого пропустить, а кого расстрелять. Причем слыла честной и идейной, взяток не брала, а вещи убитых брезгливо уступала подчиненным. Но приговоры приводила в исполнение сама.

Семья купца Попенова в 1910 году. Расстреляна в дни «красного террора» в 1918 году

Вообще «женский след» в революции оказался кровавым. В Евпатории схватили более 300 человек и подвергли мучительным казням, происходившим на кораблях «Трувор» и «Румыния» под руководством и при непосредственном участии комиссарши Антонины Нимич. Жертву выволакивали из трюма на палубу, раздевали, отрезали нос, уши, рубили руки и ноги, и лишь после этого кидали в море. Евгению Бош, свирепствовавшую в Пензе, вынуждены были даже отозвать, врачи признали ее психопаткой. Явные психические сдвиги наблюдались и у других руководящих работниц — Конкордии Громовой (товарищ Наташа), Розалии Залкинд (Землячка). В Москве орудовали свои монстры — следовательница-латышка Брауде, которая участвовала в расстрелах самолично. В Вологде Ревекка Пластинина лично расстреляла 87 офицеров и 33 гражданских, потопила баржу с 500 беженцами и солдатами, учинила расправу в Соловецком монастыре, после которой в сети рыбаков попадались трупы утопленных монахов. И даже когда была прислана комиссия из Москвы, которая увезла некоторых арестованных для допросов в ВЧК, она добилась, чтобы их вернули, и уничтожила. Вера Гребеннюкова по прозвищу «товарищ Дора» за два с половиной месяца одна расстреляла 700 человек.

В Рыбинске была чекистка «товарищ Зина». О ее зверствах ходили легенды. Кем она была по происхождению и что конкретно сделала — неизвестно. Да и Зиной ли ее звали в действительности?

Так или иначе, но именно под именем «товарищ Зина, исполнитель из Рыбинска», она вошла в историю в Черной книге памяти наряду с Лаврентием Берией, Александром Вышинским и другими героями того времени.