0°C
Он любил очень крепкий кофе, магазинные пельмени и когда его звали Саней. Его вкусы были строго ограничены. Или органичны? Если музыка — то Битлз, если кино — то вестерны, если джинсы — то Levi’s. Он ругал меня за чай в картонных коробках, Diesel и ту муру, которую я слушала вместо Битлз. Он курил крепкие сигареты и обожал котов — у него долго жил сын моего Цезаря и он в нищие годы занимал деньги на «покормить котика».
Он рыдал у меня на плече, когда разводился с женой. А я его в то время едва знала. Потом он стал конкурентом и пугал меня так, как никто потом меня не пугал. Да, было в нашей истории и такое.
Потом мы работали вместе. Долго и весело. Два или три раза я его увольняла. Потом ездила к нему домой и возвращала на работу.
Все помнят «Полигон». И мало кто помнит, какие сюжеты Саша делал о банальных детских праздниках. О коммунальных проблемах. О людях, которые до него были никому незаметными.
Саша был талантливым журналистом. «Полигон» его даже испортил. И не только его, но и его жизнь. Он мог сделать больше, а стал лишь «программой для тех, кто хочет знать правду».
Я могу вспоминать о Саше много и долго. Смешно и грустно, тепло и сердито. Но я понимаю: все замечательные слова, сказанные о нем сегодня, ему уже не нужны. Они были ему нужны, когда он потерянный ходил по Рыбинску в поисках работы. Собеседников. Помощников. А я ругала его за то, что он не может приспособиться.
Прости, Саня.
Послушайте в память о нем Битлз — он бы оценил.
