Рыбинское водохранилище. На одном берегу — море, волны, просторы, роскошные леса, любимая рыбаками Рыбинка. На другом — Молога с ее страшной судьбой, НКВД, ВолгоЛАГ. Отношение к самому большому в Европе искусственному водоему столь же противоречиво, сколь и неоднозначна вся его история. Цивилизация против природы, прогресс против естественной среды обитания.

Да, мы понимаем, как нужна была нашей стране судоходная Волга. Значит, судьба реки — это цепь плотин, создающих нужную глубину фарватера. И мы прекрасно знаем, что электроэнергия, полученная с помощь гидросооружений, — безопасный, возобновляемый и недорогой ресурс. Значит, каскад ГЭС и череда водохранилищ заменят собой природное русло Волги.

Но каждая медаль имеет оборотную сторону. И эта наша награда — дешевая электроэнергия и свободный речной путь для судов — завоевана ценой потерь и новых проблем. «Трудно что-то приобрести и ничего при этом не потерять», — говорит профессор Владимир Дебольский.

Дебольский — потомок старинного рыбинского рода, подарившего России ученых, врачей, педагогов. Среди ярких личностей фамилии — философ, автор книги «Филосовские основы нравственного воспитания», переводчик трудов Гегеля Николай Дебольский, родившийся в Санкт-Петербурге в 1842 году. А Диомир (Диодор) Дебольский — исследователь религиозной философии и эпоса Индии, автор рукописи «Комментарии к философским главам Махабхараты», уроженец Рыбинска — был известным в Москве в тридцатых годах прошлого века анархистом и активным участником анархомистического Ордена тамплиеров.

На Старо-Георгиевском кладбище в Рыбинске сохранилась могила Нестора Дебольского, похороненного здесь в 1834 году. А родовое имение Дебольский в деревне Киселиха Рыбинского района долгое время служило спортивным залом профтехучилища, и было разрушено совсем недавно.

У профессора Дебольского много работ и должностей. Он преподает в высших учебных заведения столицы, заведует лабораторией динамики русловых потоков и ледотермики и отделом охраны водной среды (Иваньковская научно-исследовательская станция) Института водных проблем РАН.

Его области научных интересов — это, если говорить популистским языком, течение и экология рек. А сфера практического применения опыта и знаний — берегоукрепление в Рыбинске.

Еще Владимир Дебольский собирает истории. Его архив содержит уникальные воспоминания людей и рассказы о тех, кто так или иначе был причастен к строительству в России гидротехнических сооружений. И, конечно, Рыбинского водохранилища.

Так вот, профессор, доктор технических наук, авторитетный эксперт в области — прости, наука! — речных течений считает, что наше море — правильное, нужное и абсолютно обоснованное с точки зрения технического прогресса. Правда, расположили его не совсем там, где нужно, и не совсем так, как нужно. И уж совсем неправильно обращаются с ним сегодня.

О первой претензии к водохранилищу Дебольский рассказывает удивительные вещи. Например, бытующую в Рыбинске историю о том, что существовал якобы в головах советских ученых и инженеров проект, при котором под воду мог уйти и наш город, профессор отметает напрочь. Нет, такого плана не было. Хотя именно Рыбинск был изначально определен, как географическая точка размещения здесь плотины.

История первая, любопытная

Знаете ли вы, что первоначальный план расположения плотин на реках России был разработан в начале прошлого века? Умные и очень хорошо образованные российские ученые, озабоченные вопросами судоходства, уже тогда обозначили на карте страны множество речных створов — мест, где гидротехнические сооружения могли быть наиболее целесообразны с точки зрения их строительства и эксплуатации. Эти изыскания в дальнейшем были использованы в аграрной реформе Петра Столыпина в части освоения Сибири.

Впервые план был озвучен на съезде водных инженеров, состоявшемся в 1903 году. Серьезные исследования были проведены на многих реках страны, включая, конечно, и Волгу. И Рыбинск уже тогда стал известен ученым, как место будущего гидроузла, который обеспечит прохождение судов вниз по течению до Астрахани.

Энергетические вопросы тогда остро не стояли — топили углем, которого в России всегда было достаточно. А вот судоходство требовало срочного вмешательства. Сотни пароходов перегружались в разных портах Волги, дабы не сесть на мели в верховьях реки. Собственно, все Волга делилась на два участка: верхний — до Нижнего Новгорода, и нижний — до Астрахани.

А еще река была забита лесом. Его сплавляли по-разному: отдельными бревнами либо скрепленными в плоты. Плотили лес в Рыбинске. В Астрахани, где степи и совсем нет деревьев, стояли лесозаводы. Было их около двадцати, и они продавали на Восток не сырье, а обработанную древесины. Одним из таких заводов командовал Николай Дебольский — родной дядя нашего профессора.

Дебольский говорит, что проект имперских инженеров сегодня реализован процентов на пять. Но Волга-то, Волга! На ней же не осталось ни одного живого места! Череда плотин и «зоны влияния водохранилищ»! Уж на Волге проект этот осуществлен, наверное, на все сто! Чушь — считает профессор. Вон, за рыбинским элеватором — сплошная природа и почти девственная красота. Может, только чуть тронутая влиянием гидросооружений. Хотя… Впрочем, о влиянии ГЭС — чуть позже. Пока же — очередная история от профессора Дебольского.

История вторая, трагическая

Первоначальный план 1903 года предполагал строительства плотины выше Рыбинска по Волге. И советским инженерам 30-х годов, воспитанным еще при царском режиме, даже на ум не приходило организовать дело так, чтобы под воду ушли не только деревни, но и города.

В разработке проекта принимал участие учитель Дебольского — Кирилл Россинский, который в дальнейшем занимался исследованиями в специальной лаборатории, открытой под Ярославлем в селе Толга специально для проектирования рыбинского гидроузла.

Точное место под строительства выбирали в первую очередь исходя из инженерных требований. Но, как повелось, не могли не учесть и политическую волю. Во-первых, близкое расположение к Москве позволяло руководству страны и НКВД беспощадно контролировать весь процесс, а во-вторых, проектировщиков интересовали породы, из которых состоят берега Волги. Чем они тверже, тем прочнее стоит на них плотина, а само строительство становится дешевле. Ну, и волновал вопрос затопления населенных пунктов. Как говорит Дебольский, всего было восемь вариантов расположения будущего гидросооружения, и ни при одном из них Молога, равно как и другие города, не попадала в зону затопления.

Но случилось то, что в то время было обычным событием для Советской России. Некий практикант неожиданно предложил проект, при котором мощность электростанции значительно повышается, но место для ее строительства должно быть в устье Шексны. А это значит, что искусственный водоем, созданный с помощью плотин, затопит Мологу. А сама плотина будет построена в прямом смысле на песке. Это, кстати, сделает рыбинскую дамбу уникальной, единственной во всем мире.

Проект, предложенный практикантом, вызвал резкую критику маститых инженеров. Автор же, ничтоже сумняшеся, начал строчить доносы на «немецких шпионов». В результате двое были признаны врагами народа, осуждены и отбыли сроки заключения. Проект практиканта был принят к реализации, но автору это не принесло счастья. Во время строительства рыбинской ГЭС он был арестован и расстрелян. Зато полностью удовлетворенной оказалась российская энергетика, поскольку большая площадь водохранилища обеспечивала турбинам высокую мощность. Но она же стала источником проблем для Рыбинска.

Строительство Рыбинской ГЭС. 1939 год

История третья, противоречивая

Какой бы ни была история строительства Рыбинского водохранилища, Владимир Дебольский считает, что именно оно спасло Волгу от уничтожения. Не будь этих искусственных водоемов, вода в реке могла стать опасной не только при купании. Работая как отстойники, водохранилища очищают воду и делают ее более-менее пригодной для жизни рядом с ней человека.

Дебольский говорит, что отходы многочисленных прибрежных промышленных производств, попадая в большие водные пространства, где отсутствует постоянное течение, абсорбируются, и их диффузия в конечном итоге происходит на молекулярном уровне. И первым таким фильтром в истории Волги стало Рыбинское водохранилище.

Бог знает, сколько фенола и прочей неорганической химии лежит на дне нашего моря. И это еще одна проблема, с которой современный человек не может справиться. Или может, но не хочет.

«Вот вы в своем доме пол подметаете? — спрашивает Дебольский. — Ухаживаете? Украшаете? А почему вы не следите за своим морем? Оно, как и ваша квартира, требует, чтобы его чистили, ухаживали за ним».

Вопросы эти, конечно, риторические. И совершенно безадресные. Как можно, например, ждать ответа от некоего неодушевленного понятия, каким является структура управления гидросооружениями? Или, например, государство?

Так и получается, что с одной стороны искусственные озера спасают реку, с другой — создают в далекой перспективе источник опасности для человека и природы.

Впрочем, у каждого действия бывают последствия. И любое вмешательство человека в естественную природу требует предусмотрительности. Именно ее не хватило тем, кто строил рыбинскую ГЭС. Производственные мощности, на алтарь которых был брошен даже древний город вместе с его жителями, страна получила. Но не учла риск разрушения берегов. Проект строительства ГЭС не предполагал никаких берегоурепительных мероприятий. И Рыбинск со своей проблемой оказался не одинок.

«1440 километров волжских берегов находятся в катастрофическом состоянии, — говорит Дебольский. — И им не грозит укрепление. По крайне мере, в обозримом будущем, потому что никаких денег в бюджете на эти работы не предусмотрены. Рыбинск — исключение».

О том, как Рыбинск боролся за свои берега, мы говорили много и повторяться не будем. Скажем только, что это почти 20 лет и несколько миллиардов рублей. Но в то же самое время, когда город был занят сбором доказательств необходимости укрепления берегов и выбивал из государственного бюджета деньги, российское акционерное общество «Гусгидро» благополучно зарабатывало свои прибыли.

Нет, Дебольский, конечно, не против того, чтобы российская гидроэнергетика процветала. Но не за чужой счет. «Вот они заработали свои 100 миллиардов, — говорит профессор. — А мы заплатили за их побочные эффекты миллиардов 20».

Мы — потому что бюджет — это народные деньги. Они — потому что их прибыль — это только их деньги, и никак не народные. И уж тем более не рыбинские. И никаких разговоров о том, что Русгидро платит экологический налог, Дебольский слышать не хочет — «это же сущие копейки!»

Зона законодательно закрепленной ответственности рыбинской ГЭС — 500 метров. Реальная зона влияния работы ГЭС на берега — около 15 километров. А если говорить, например, о Волгограде, то там разрушительное действие местной ГЭС испытывают берега на протяжении 130 километров. И чем выше уровень водохранилища и мощнее электростанция, тем сильнее удар, который наносит природе созданный человеком объект для производства энергии и извлечения прибыли.

…Вот такие эти истории: противоречивые, неоднозначные, со смешанным их восприятием. С одной стороны — необходимость, вызванная развитием и прогрессом. С другой — весь спектр человеческих пороков. Впрочем, все истории Дебольского не отличаются ни простотой сценария, ни однозначной оценкой. Все как обычно в нашей жизни: любое действие рождает в лучшем случае последствия, в худшем — противодействие. А когда противодействует нам природа, стоит смириться и выполнить ее требования. По крайней мере, профессор Дебольский убежден, что платить за необдуманные действия человеку нужно сразу и сполна. Дабы потом не было мучительно больно за обман, жадность и глупость.