0°C
Александр Адольфович Боде (Александр Генрих де Боде; 22.03.1865 — 1939). Учитель словесности из Рыбинска. Известен тем, что, по мнению Андрея Мальгина, во время Первой мировой войны сочинил текст песни «Священная война».
Официально автором слов этой песни считается Лебедев-Кумач.
Боде родился 22 марта 1865 года в посаде Клинцы Черниговской губернии (ныне город, Брянская область). В 1885 году окончил Московскую гимназию; в 1891 году историко-филологический факультет Московского университета. Преподавал древние языки в Лифляндии (Аренсбург, ныне Курессааре) и в Серпуховской гимназии (до 1906 года). Женился на дочери коллежского советника Надежде Ивановне Жихаревой. В 1906 году был переведен учителем русской словесности в Рыбинск. Работал преподавателем русского языка и литературы, латинского и греческого языков в рыбинских мужской и женской гимназиях.
Последние годы жизни Александр Боде провел в семье дочери Зинаиды Александровны Колесниковой в подмосковном дачном поселке Кратово. Умер Александр Адольфович Боде в январе 1939 года, похоронен на Быковском кладбище в черте города Жуковский.
Кроме текста «Священной войны» в воспоминаниях дочери Боде приведен еще один стихотворный текст, автором которого, по ее утверждению, является ее отец. Это «Ода», написанная, согласно ее воспоминаниям, так же как и «Священная война», в 1916 году. В «Оде» есть строки, перекликающиеся со строфой «Священной войны»:
«Уже тевтонская волна
На месте кружится и стынет.
Настанет время и она
В бессильной ярости отхлынет».
Александр Адольфович Боде и его дочь Зинаида
«Хотел я сегодня, воспользовавшись датой (годовщина начала войны), выложить здесь свою статью «Самый советский из поэтов», где впервые сообщалось, что песня «Священная война» была написана вовсе не Лебедевым-Кумачом в день начала войны, а преподавателем из Рыбинска Александром Адольфовичем Боде, причем, в годы первой мировой войны. Работая в начале 80-х годов в «Литературной газете», я получил письмо от дочери Боде из подмосковного Кратово, съездил туда, поговорил, посмотрел документы. Зам. главного редактора «Литгазеты» Е.А. Кривицкий, выслушав меня, пришел в ужас. Дело было отложено в долгий ящик. Началась перестройка. Я ушел из «Литгазеты», ушел к В.А. Сырокомскому в «Неделю». Я предложил ему эту тему, но даже храбрый Сырокомский испугался ее. Тогда я перешел площадь и пришел к Егору Яковлеву в «Московские новости». К тому времени, кстати сказать, моя статья разрослась — в ней уже говорилось и о других случаях плагиата, в которых был замечен «самый советский из поэтов».
Яковлев взял статью, куда-то ее возил (думаю, своему однофамильцу в ЦК), но так и не напечатал. Аналогично — В.А.Коротич, к которому меня отправил Р.И. Рождественский, заинтересовавшийся этой темой. Тогда я плюнул и отослал ее на радиостанцию «Свобода», где она и прозвучала в 1989 году. Одновременно я ее напечатал в нью-йоркской газете «Новое русское слово» с продолжением в номерах за 8 и 9 сентября 1989 года.
1 августа 1990 года в стране была отменена предварительная цензура (Главлит). Уже через неделю вышел первый номер еженедельника «Столица», главным редактором которого я стал. В 6-м номере «Столицы» за 1991 год я напечатал, наконец, свою статью. Она, естественно, имела большой резонанс. В течение полутора десятилетий я наблюдаю, как ее пересказывают десятки авторов (часто безо всякой ссылки на меня). Разумеется, на меня ополчились толпы советских патриотов, не говоря о потомках Лебедева-Кумача. Дискуссия продолжалась все это время. Обе стороны приводили все новые и новые аргументы. В последние дни почему-то этот спор возобновился (очевидно, в связи с очередным юбилеем Лебедева-Кумача). Это и меня заставило снова углубиться в эту проблематику. А вчера, копаясь в своем архиве в надежде найти исходные материалы, по которым я писал статью, я наткнулся на бесценную вещь — кассету с записью той своей первой беседы с дочерью А.А. Боде — Зинаидой Александровной Колесниковой.
В момент разговора ей было 88 лет и она уже многих деталей не помнила, но выяснилось, что и я тогда не обратил внимания на многие важные вещи, прозвучавшие в разговоре. Короче, из-за обилия новых материалов, нахлынувших со всех сторон (часть я поместил здесь в последние дни), придется, видимо писать статью заново. Да и another_kashin, обещавший мне отсканировать и прислать статью из «Столицы», пока своего обещания не выполнил. Но зато я сделаю ее теперь более аргументированной, так сказать, железобетонной. Нельзя же пройти мимо, например, свидетельства Юрия Олеши: «Позавчера в Клубе писателей Фадеев разгромил Лебедева-Кумача. Сенсационное настроение в зале. Фадеев приводил строчки, говорящие о плагиате… В публике крики: позор!» (Ю. Олеша. Книга прощания. М., «Вагриус», 1999, стр.156). И в любом случае вывод будет тот же: Сталинский лизоблюд Лебедев-Кумач не писал некоторых песен, под которыми стоит его имя. В том числе не является он и автором великой песни «Священная война».
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С германской силой тёмною,
С тевтонскою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,
Идёт война народная,
Священная война!
Как два различных полюса,
Во всём различны мы.
За свет, за мир мы боремся,
Они — за «Царство тьмы».
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей.
Не смеют крылья чёрные
Над родиной летать,
Поля её просторные
Не смеет враг топтать!
Гнилой тевтонской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отрепью человечества
Сколотим крепкий гроб.
Пойдём ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой
За землю нашу милую,
За русский край родной.
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С германской силой тёмною,
С тевтонскою ордой!
