Далекий и близкий простой солдат Великой отечественной… Разве могла я подумать, сколь многократно переплетутся во времени наши судьбы, имена, события, деревни и села…

Фронтовые автографы

Мне в Рыбинск написал Захар Токарев, командир отряда «Крутояр»  из Ульяновска: «Вместе с отрядами «Нейтральная полоса»  и «Боевое братство» из Архангельской области мы работали весной в Карелии. В районе Сегозера в воронке нашли останки советских солдат, и среди них — твой земляк Николай Дмитриевич Фролов, его призвали на фронт из Рыбинского района, деревня Дуброва. Помогай — нужно найти родных!»

Первый же вопрос — как установили имя солдата? Медальон? Останки? Оказалось, нет. В той воронке поисковики из Ульяновска и Мирного подняли восьмерых солдат. Несложно было понять, что туда их, убитых, в войну поскидывали финны, едва забросав землей.

Рядом, в районе 150-200 метров, подняли еще десять с лишним, а всего за эту вахту 35 бойцов. Но только один медальон! Точней, двойная записка в гильзе, которую уже хотели было отбросить в сторону из раскопа, но увидели в ней пробку-деревяшку. Вытащили, и он раскрыл вожделенную тайну: здесь лежал Крылов Григорий Егорович, рожденный в деревне Чемурша Чебоксарского района.

Имена еще троих установили по подписным вещам с нанесенными на них инициалами. П.И.Л. — на бритве, которой, как подсказали донесения о безвозвратных потерях, скоблил свою колючую щетину Иван Леонтьевич Погодин, уроженец деревни Н.Хамино Глинковского района Смоленской области. И две солдатские ложки. На одной — инициалы К.И.И, которые выцарапывал Коршунов Иван Иванович, уроженец деревни Черкасска  Воскресенского района Московской области.  На другой — Д.Н.Ф.

Поисковики проверили все донесения о потерях в боях под Сегозером. И только одно имя подходило под инициалы в любом их сочетании — Фролов Николай Дмитриевич. Но почему инициалы наоборот? По логике должно вроде быть Н.Д.Ф или Ф.Н.Д. Александр Чунюкин, командир ПО «Нейтральная полоса», рассуждает: на войне своя логика, точный ответ знает только солдат, но можно предположить, что малость схитрил Николай Фролов, чтобы уж точно его ложка осталась при нем и не ушла в чужие руки.

Понятно, сохранившийся в грунте медальон, будь то черный стандартный футлярчик или самодельный, с заполненным вкладышем или обрывком бумаги, для поисковика высшая награда. Но если б вы знали, с какой радостью, с трепетным предвкушением разгадки, бережно и упрямо чистят покрытые военного возраста ржавчиной подписные каски и котелки, кружки и фляжки, ложки, бритвы, мундштуки и прочие вещицы солдатского быта. Представляю сияющие лица ульяновцев и архангелогородцев. Эх, какие ж вы молодцы — два Ивана и Николай, что не поленились оставить свои автографы на память, хоть и было вам не до этого…

Родные твои, солдат

Ээээ, да он не просто земляк, а из самых родных моих мест, где все детство прошло, где работала в совхозе по распределению после Тимирязевки, где жили Отвагины — бабушка и дед, прошедший всю войну, где живет моя тетушка Татьяна. Вот ей и звоню. А еще давнему другу Николаю Чекалову, бывшему председателю Погорельского сельского поселения в Рыбинском районе.

— Николай Фролов? Из Дубровы? Как же, жили там Фроловы! Большая семья. Конечно, помним! Сейчас закину удочку, узнаю у старожилов, перезвоню! — Николай Станиславович разволновался даже. Знаю, что у него дед тоже без вести пропал. Перезвонил очень быстро:

– Есть родные! Нет, ты представляешь, его внук, а точней, внучатый племянник работает на нашем предприятии! Я ему все рассказал, а он заплакал , говорит, бабушка ждала солдата до конца своих дней. Не дождалась… И мама его, то есть племянница солдата, жива! Да, в Рыбинске они живут! Телефон? Записывай. Племянница Людмила Ивановна Кундиус. Ее сын — Алексей Сергеевич… Но и это не все! Ты же сама знаешь сына солдата — помнишь, комбайнер был Валентин Фролов?

Конечно, помню — Валентин, Валентин Николаич, в нашем комбайнерском звене совхоза «Приморье». А звеньевым был Миша Ананьев. Так мы же у Валентина на свадьбе гуляли — дома, в той самой деревне Дуброва, куда привел он молодую жену Ирину. Жаль, давно уже умер Валентин. А Ирина живет в Погорелке, их с Валентином дочь Катя уже замужем и у них двое ребятишек. Тоже в Рыбинске. Внуки солдата живут и в Переславле.

Володя, Вася, Николай…

Вскоре я уже разговаривала с Алексеем и Людмилой Ивановной Кундиус, а через пару дней мы пили чай и смотрели старые пожелтевшие фотографии. Все эти годы семья бережно хранила памятные военные вещдоки. Вот он, Николай Дмитриевич Фролов — старший из троих братьев Фроловых. Все трое ушли на фронт. Николаю в сорок первом было тридцать, дома осталась жена Антонида и два крохотных сына 1 и 2 лет. Владимиру было 23, про его семью пока  нет информации. А фотографии есть. Он перед войной окончил военное училище в Моршанске и призывался не из родного села. Младшему Василию было всего 18. Все трое не вернулись с войны. В колхоз «Красный Октябрь» пришли извещения, что братья пропали без вести. Семь с лишним десятков лет ничего не было известно о них– где погибли, как… Но в прошлом году подруга Людмилы Ивановны разыскала в ОБД «Мемориал» архивные материалы Министерства обороны.

Красноармеец Николай Фролов

Оказалось, что Владимир попал в плен 19 сентября 1941 года и умер в плену в конце 1941-го. Забираюсь в Интернет. Вот он, немецкий пересыльный лагерь (ДУЛАГ-130) в Рославле, где погибли 130 тысяч пленных — и военных, и мирных жителей оккупированных территорий, замученных фашистами. Дулаг-130 был создан в августе 1941 г. на юго-западной окраине города, там, где до войны была Школа младших командиров пограничных войск НКВД. В сентябре 41-го в лагере, по примерным подсчетам, находилось уже около 15 тысяч солдат и офицеров, попавших в плен в период боевых действий на Западном фронте. Это те, кто оказался в немецком окружении под Смоленском, Брянском и Ельней, не смог выбраться из «вяземского котла», был захвачен под Москвой. К концу декабря 1941 г. количество военнопленных в Дулаг-130 достигло уже 30 тысяч человек. По воспоминаниям С. Голубкова, бывшего военнопленного, «смертность в Рославльском пересыльном лагере зимой 1941 — 1942 гг. достигла масштабов массового истребления. С 26 декабря 1941 г. по 2 января 1942 г. из лагеря вывезли 16 564 трупа». Как значится в карточке военнопленного Владимира Фролова, чей лагерный номер был 180459, он умер в плену как раз в эти самые окаянные дни — 29 декабря 1941 года.

Владимир Фролов, еще довоенные фото, присланные из Моршанска

Василий, беспартийный красноармеец, телефонист, воевал в составе 350 стрелковой дивизии 61 Армии Западного фронта, значится пропавшим без вести 13 августа 1942 года — под Смоленском у села Холмищи (ныне это Калужская область), где в августе 1942 года немцы начали свою наступательную операцию «Вирбельвинд» («Смерч»). Фотографий Васи в семье не сохранилось.

Елена Шахова и Александр Чунюкин

С марша — в бой

— Мы сами хотим приехать в Рыбинск, чтобы встретиться с родными нашего солдата Николая Фролова! — сообщили коллеги-поисковики  из Ульяновска и Мирного. Сказано — сделано. В дождливый полдень 1 июля поисковиков и родных солдата встречали в сельском клубе жители села Погорелка. Вслед за военными песнями одна из любимых поисковых — «Меня нашли в воронке»… Елена Шахова из ульяновского отряда «Крутояр» и командир ПО «Нейтральная полоса» (г. Мирный) Александр Чунюкин рассказали о том, как поисковики работали под проливным дождем и снегом, как нашли ту самую воронку, как поднимали бойцов, не лопатой — ножом перекапывая грунт, пропуская каждый ком через свои пальцы. Легкой работы в поиске не бывает. Да разве об этом думаешь, когда в твоих руках военные вещдоки и фрагмент за фрагментом — останки непохороненных с войны солдат…

Солдат 289 стрелковой дивизии, погибших осенью 1941 года, похоронили с воинскими почестями в братской могиле 5 июня 2017 года недалеко от деревни Остречье Медвежьегорского района Республики Карелия. Среди них и красноармеец Николай Фролов, ушедший на фронт из деревни Дуброва Рыбинского района.

Сегоднящняя Погорелка смотрела фотографии и слушала, как воевал и как погиб ее земляк в Карелии. 15 октября 1941 года, на основании приказа войскам Карельского фронта № 0021, на базе 5-й Отдельной стрелковой бригады Кестеньгского направления Кемской Оперативной группы, началось формирование 289 стрелковой дивизии. Так и не закончив полностью формирование, с 20 по 23-е октября дивизия была переброшена на станцию Масельгская, где вошла в состав Медвежьегорской опергруппы Карельского фронта. И сразу, с марша вступила в бой с 4-й пехотной бригадой финнов, выполняя поставленную задачу  — обеспечить рубеж: Карельская Масельга — озеро Гоби-ламби — озеро Остер, в помощь оборонявшемуся 73-му пограничному отряду и 15-му мотострелковому полку НКВД. Наступление началось 24.10.1941 года в 6.00 утра в районе безымянной высоты 199.3.

Бои шли жестокие, кровопролитные, но их называли «боями местного значения», о них не говорили по радио, не печатали сводок, их как бы и не было… Наши штурмом взяли высоту 199,3 и вышли из окружения. Но не все.  Они с честью выполнил свой долг, сделали все, что могли, но уже не смогли выйти живыми.

Братскую могилу у деревни Остречье выкопали  сами поисковики, пустили шапку по своему кругу, чтобы собрать денег на захоронение напополам с бюджетом Чебинского сельского  поселения Медвежьегорского района. И, засыпав ее землей, опустились на колени и положили руки на землю — спасибо, солдаты! Оставили здесь найденные солдатские вещи, боевые сто граммов и зажженную сигаретку на краюшке хлеба. А через пару недель вернулись и на большом красном кресте установили табличку с уже известными именами четырех солдат и в память о похороненных здесь 35 бойцах 289 стрелковой дивизии. Теперь сюда могут приехать родные солдат, чтобы поклониться их памяти. Их обязательно встретят поисковики из Мирного. Правда, из четверых, чьи имена были установлены, потомки найдены  пока только у Николая Фролова.

Такое у нас впервые

Поисковики передали племяннице и внуку солдата его портрет в рамке, рядом с которым прикрепили ту самую ложку с инициалами, остатки обоймы из подсумка, ременную пряжку, а еще — фронтовой котелок, масленку, пахнущую войной,  и запаянную гильзу с землей из братской могилы в Карелии. И я не знаю, чье сердце больше трепыхалось от волнения — поисковое или старой учительницы и ее сына, сохранивших память о солдате до его возвращения через 76 лет… И плакала Погорелка, вспоминая своих дедов и прадедов, не вернувшихся домой с той войны.

Людмила Ивановна и Алексей Кундиус

У микрофона — заместитель председателя Погорельского совета ветеранов Алевтина Викторовна Аганина:

— Нельзя без волнения все это пережить — столь значимое событие не только для Погорелки, но и для всего района. Очень жаль, что сегодня никто не пришел из администрации поселения. Такое событие у нас впервые за всю историю. Следы войны разбросаны повсюду. И то, что делают поисковые отряды — колоссальный труд, это подвиг, что возвращают останки и память о солдатах,  низкий вам поклон, ребята. Не жалеете ни сил, ни средств, ни времени, но эта работа стоит многого. И мы вам от всех односельчан приносим величайшую благодарность. А Николай Дмитриевич не забыт на родине — его имя есть  на обелиске. Людмила Алексеевна Варнакова, председатель совета ветеранов, перелопатила шесть томов Книги памяти Ярославской области, чтобы появились у обелиска еще две плиты с именами наших воевавших земляков. На одной — 47 фронтовиков, которые выжили и умерли уже после войны. На второй — 52, которые погибли в войну или пропали без вести. Сегодняшняя встреча в Погорелке останется в памяти на всю жизнь.

Николай Чекалов

Николай Чекалов:

— Такое в моей жизни в первый раз… У меня  душа до сих пор не на месте. Я очень рад за эту большую семью, куда вернулся солдат. Мой дед тоже пропал без вести, и я уверен — мечтал пройти по Берлину с Победой. В Германии живет мой племянник, правнук моего деда. Так я послал ему дедову фотографию, а он закрепил портрет солдата на машину и  — по Берлину в Бессмертный Полк! И прислал нам видео — вот он, прадед. Не дошел до Берлина. Но по Берлину едет! Там двигалась целая колонная машин с нашими ветеранами, солдатами, и никто их не остановил. Когда родные приехали в Германию, они узнали, что там живет 11 тысяч ветеранов Великой отечественной. Я очень надеюсь, что деда моего когда-то найдут. И дай вам Бог здоровья, поисковики!

На встречу в Погорелку пришли и приехали многие земляки, односельчане, дачники, совсем седой Михаил Ананьев  — звеньевой комбайнерского звена, в котором работал сын Николая Фролова. Он не мог не приехать. Как и Марина Макарова, председатель Ярославского регионального отделения Поискового движения России, сама поисковик. Она сообщила:

– В прошлом году 10 пропавших без вести солдат вернулись с войны на родину в Ярославскую область. Вернутся еще. Мы собрали уже почти сотню запросов по судьбам солдатским.  И вы, друзья, ищите своих фронтовиков, а мы вам в этом поможем.

Наташа Булдина, сотрудница сельского досугового центра, и ее коллеги не просто пригласили односельчан на эту встречу, они подобрали любимые песни поисковиков, нашли и показали фотографии настоящих поисковых будней, о которых знают немногие. И передали гостям низкий поклон за солдата и благодарственные письма от жителей Погорелки.  Знаю, что скоро материалы о судьбе братьев Фроловых появятся в Погорельском музее, а в библиотеке  — наш подарок,  книга поисковых рассказов рыбинского поисковика Александра Савельева.

Гостей угощали вкуснецкой солдатской кашей с пирогами. А потом вместе пошли к сельскому обелиску, где на плитах высечены имена Николая и Василия Фроловых. Спасибо тебе, Погорелка!

Марина Морозова, журналист, член поискового отряда «Гвардия»