Продолжая рассматривать вечную тему адюльтера, «Современник» обращается к началу киноистории и предлагает на сей раз классическую «Любовь втроем» («Третью Мещанскую») Абрама Роома. Заседание киноклуба пройдет в Рыбинске в среду, 18 декабря, в 18:00 в ОКЦ.

Эпоха, следующая за любым громадным потрясением, неизменно не приносит ничего, кроме разочарования и разбитых иллюзий. Постреволюционная Россия не была исключением. Первое межвоенное десятилетие, нэпманский угар, суливший изможденной Гражданской войной стране долгожданное послабление, не породили новых жанров и героев, переваривая плоды Серебряного века. Семья в традиционном её понимании пошатнулась. Идеи свободной любви стали модным символом эпохи. Сексуальное желание приравнено к голоду, который люди утоляют без лишних рефлексий и угрызений совести. На практике же пресловутая коллонтаевская «теория стакана воды» обернулась чередой скандалов и разочарований. К ней оказались не готовы ни мужчины, ни женщины.

Однако эксперименты с традиционным институтом семьи продолжались ударными темпами. Так, идеологи символизма Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус построили «любовь втроем» с Дмитрием Философовым. Владимир Маяковский сделал то же самое со своей музой Лилей Брик и её мужем Осипом. Говорят, что именно последних имел в виду их близкий друг Виктор Шкловский, когда писал сценарий к «Третьей Мещанской» для Роома.

Сюжет завязывается с простого: приехал некто из провинции (Владимир Фогель) в Москву, поселился у фронтового друга (Николай Баталов) на Мещанской, полюбился его жене (Людмила Семёнова)… Фильм сразу получил признание. Ассоциация революционной кинематографии похвалила его в своём журнале «Кино-фронт» как «одну из самых успешных картин советского производства». «Совкино» предлагало фильм для международного проката, но из-за «аморального» содержания он был запрещён в ряде стран Западной Европы и США. Однако благодаря киноклубам смог получить широкую известность. Продлилось это, впрочем, недолго. Вскоре советским правительством был взят курс на социалистический реализм и традиционные ценности. Фильм начал подвергаться беспощадной критике, и о нём предпочли забыть. Картину вновь открыли уже в 70-е годы прошлого века, и сегодня она признана одним из шедевров советского немого кино.